Олег Кириченко: «НАМ НУЖЕН ВОЗДУХ»

РОЛАН (№4 [97] Май'2010)

Тридцатичетырехлетнего оператора Олега Кириченко режиссеры называют самородком. Человек он явно талантливый, но загадочный. Говорит, что образование, которое он получил, не имеет никакого отношения к операторской профессии. Но какое — не рассказывает. В процессе учебы пошел работать осветителем на телевидение, там и остался. А потом вдруг раз — и встал за камеру, снял несколько документальных фильмов. А потом стал лауреатом премии «ТЭФИ» за ленту «Великая тайна воды». Дебютом в игровом кино была картина режиссера Анны Меликян «Русалка», которая получила множество международных призов, в том числе приз FIPRESCI в программе Panorama на Берлинале, Гран-при МКФ в Карловых Варах и Гран-при Фестиваля Американского киноинститута. После переливающейся радугой «Русалки» о Кириченко заговорили в киномире, маститые режиссеры стали приглашать его на свои проекты. Так, Вера Сторожева доверила Олегу Кириченко камеру на съемках драмы «Компенсация», и нисколько об этом не пожалела.

- Да, «Русалка» — это был дебют. Когда я снимал эту картину, к кино я вообще не имел никакого отношения. Я работал на телевидении оператором, с постановочной работой, с пленкой я никогда дела не имел. Грубо говоря, только на «Русалке» я узнал, что такое кинокамера, что такое кинопленка. Мы с Аней Меликян друзья, она в меня поверила, дала мне шанс, а я как-то воспользовался этим шансом.
- Вы ладили с режиссером Верой Сторожевой?
- Удивительно, но оказалось, что мы с ней одинаково мыслим.
- Оператор — человек, который первым видит новое кино в окуляр кинокамеры. Какое кино вы увидели, снимая «Компенсацию»?
- Сложно сказать. Кино получилось более жестким, чем задумывалось, более правдивым — и событийно, и стилистически. Но «жестким» в хорошем смысле. Такого, чтобы на пятой минуте просмотра зритель этот фильм возненавидел, здесь нет. Например, жестче стали взаимоотношения между нашими сестрами. Старшие девочки похищают младшую, похищают по-настоящему, мы сняли это так, что в эту секунду не возникает жалости. Все это было продиктовано жизнью, съемками.
- Какая особенность съемок этой картины?
- Мы с режиссером Верой Сторожевой приняли для себя такой принцип — «наблюдение за героями». Но это не холодное наблюдение со стороны, а такое живое авторское наблюдение. Чьими глазами мы смотрим? То, что мы видим на экране, — это субъективный взгляд героев, которые присутствуют в данный момент в кадре. В одном эпизоде мы наблюдаем за ситуацией глазами папы, в другом, кажется, глазами жены, в третьем — дочек…
- Значит, жанр фильма — жесткая драма? Или все-таки это кино с каким-то светом?
- Я бы сказал, что жанр этого фильма — реализм, реализм со всей его красотой и сложностью. В какой-то момент мы даже по стилистике технику съемки распределили: есть сцены, когда в кадре происходят какие-то споры, присутствует динамика, — такие эпизоды мы снимаем «с рук». А бывают сцены, когда нам важно просто слушать героев, хочется просто спокойно на них смотреть — в таком случае камера статична. И все эти планы идут в параллели: в одной квартире девочки спокойно, мирно рассматривают диафильмы, в другой — идут споры, ругаются, выясняют отношения, кто с кем переспал, о детях там и не очень-то думают…
- Вы второй раз уже снимаете современную московскую историю. Москва в этих фильмах разная?
- Абсолютно разная. Это два совершенно разных фильма, их нельзя сравнивать ни в коем случае. «Русалка» — все-таки сказка. А «Компенсация» — фильм более реалистичный…
- И в том и в другом фильме девушки из провинции едут в Москву, открывают для себя этот город.
- В «Компенсации» девочки едут не то чтобы Москву для себя открывать, они едут открывать нового человека — своего папу. Но когда они его встречают, то разочаровываются, обижаются... Москва в данном случае не является каким-то основным героем, город здесь лишь фон. В принципе такая история могла произойти в любом большом городе — в Санкт-Петербурге, в Минске, в Киеве…
- Значит, главной операторской задачей стали портреты?
- Портреты. Было очень важно сделать всех персонажей красивыми. Если разобраться, все наши герои — весьма симпатичные люди, но у каждого из них своя сложная судьба. Да, они совершают неверные поступки, но это говорит лишь о человеческой слабости. Они не вызывают осуждения, отвращения. Их прощаешь…
- Расскажите о выборе локейшна, как сейчас говорят создатели голливудских проектов.
- Читая сценарий, мы совершенно очевидно представляли себе, где мы хотим снимать: как выглядит провинциальное жилье у девочек, какой может быть генеральская квартира, в которой сестры поселяются в Москве, в каком доме должен жить Сергей с новой женой и дочкой. Отправной точкой для нас было определение, что наши герои ни на секунду не должны вызывать отвращения.
Сергей богат — а ведь у нас зрители не очень любят богатых людей, и этот социальный нюанс мы должны были учесть. Поэтому мы выбрали квартиру богатую и интересную, сделанную со вкусом, но без шика и блеска. Квартира светлая, но при этом абсолютно холодная: получается, что его новая семья благополучная, вполне успешная, но в ней есть какой-то холод, есть неправда, о которой мы впоследствии узнаем.
На жилище девочек мы особенно не акцентировали внимание. Простая провинциальная квартирка, не бедная и не богатая, обыкновенная, таких в нашей стране миллионы. А вот в столице сестры поселились в высотке, в квартире, принадлежавшей генералу, который… не справился с жизнью. Ее мы снимали в высотном доме на Котельнической набережной. Мы долго искали квартиру с хорошим видом из окна, думали, это будет вид железной дороги, в любом случае должен был быть какой-то воздух, но нашли нечто более интересное. Из окна нашей квартиры видна почти открыточная панорама Москвы, Кремль.
Интересно место, куда старшая сестра Лена попадает после аварии, — это общежитие музыкального училища. В сценарии было написано, что она оказывается в доме музыканта, который поет в хоре. Но по ходу съемок мы придумали, что это будет не квартира, а общежитие, и не взрослый мужчина-музыкант, а студент, Ленин ровесник. «Музыкальная тема» осталась, она важна сюжетно, но прежде все было более драматично, а мы сделали более комедийно, внесли в фильм какой-то воздух, чтобы зритель отдохнул от переживаний и эмоционального напряжения, которое пронизывает картину.
- Во время съемок случайно видела, каким строгим взглядом вы смотрите на Анфису Медведеву, шуструю кареглазую девочку, которая играет младшую сестренку… Видимо, она много крови попила…
- Нет, мы со всеми дружили, шутили, никто никого всерьез не ругал. Но в общении с детьми должна присутствовать строгость. Играют очень хорошо, но бывало, что они начинали дурить, баловаться. Или если вдруг они почувствовали, что у них что-то получается, они тут же начинают расслабляться и следующая сцена абсолютно не выходит. Но когда их держишь жестко, когда их не хвалишь, а немножечко даже ругаешь, то они работают. Но на самом деле наши сестренки — Анфиса Медведева, Ирина Горбачева, Полина Куценко — девочки замечательные.
- Мне показалось, что Гоша Куценко в «Компенсации» сильно «повзрослел», здесь он как бы старше своего сложившегося экранного образа.
- Совершенно согласен. Может быть, я ошибаюсь, но я не помню, чтобы у Куценко были подобные драматические роли. Разве что в каких-то ранних фильмах. Здесь он абсолютно по-другому выглядит. Вообще весь актерский состав «Компенсации» подобран очень здорово: Гоша Куценко, Любовь Толкалина, Владимир Епифанцев. Все они очень здорово подходят к своим персонажам. Я даже не могу представить, кто бы вместо них мог сыграть эти роли…
Беседовала Екатерина ПОКЛАД